Охотник на нежить поежился от порыва холодного ветра. Без поддержки некроманта будет сложно. Очень сложно. Но дальше мужчина услышал такое, что зимняя погода показалась мелочью.

— Я сам стану отбирать будущих воинов. Сам буду обучать и вооружать. Дабы днем и ночью стояли на страже. И денег на это у князя или государя потребую. Не найдут — по народу с протянутой шапкой пойду, соберем всем миром. Создадим орден витязей, без политики и подковерной борьбы епископов, кому пост важнее паствы.

— Ордена только у франков и прочих европейцев есть. У нас не было испокон веков.

— Будет. Я так решил… А ты, Назар, его возглавишь. Чтобы на своей шкуре почувствовал, каково это — быть в опале. И башкой будешь отвечать перед властями, если кто-то из учеников перед ними провинится.

С тоской посмотрев на сумерки вокруг, на ряды могил, монах замотал головой:

— Не буду! Не заставишь!

— А я тут при чем? — удивился Макаров. — Я тебя даже пальцем не трону. Просто скажу новому архиепископу, как должно быть, он ради перемирия и согласится. И будет тебя жрать при любом удобном случае. Ведь сила против Тьмы — это власть. А власть никто из ваших просто так не отдаст. Они за нее держатся до последнего… Считай, это твоя личная плата. За зверя моего, который никому зла не желал, а вы его сгубили. За то, что в сторону отошел, хотя видел, что в глаза врут и твоего человека в грязь втаптывают… Я не про себя, про Герасима… Вот за это и будешь тащить крест. Вне зависимости от личного желания.

Медленно двинувшись назад, Сергий добрался до кое-как расчищенной тропинки почти у самых ворот кладбища, обернулся. Монах все еще стоял, задрав голову и пытался что-то увидеть в затянутых облаками черных небесах. Может быть, искал ангелов, кто бы помог избавиться от неминуемой беды. Может быть, молился. Или проклинал всех и вся. Подождав, когда Назар медленно добредет следом, Макаров добавил:

— Не верю, что когда нибудь станем друзьями. Но я тебе в спину не бил. И не собираюсь… Если ты в самом деле за людей душой болеешь, как говоришь, то орден никому не отдашь и будешь отличным наставником. Или сдохнешь, как и я. Других вариантов у нас нет.

***

Когда колокольчик залился звонкой трелью, закончившая пить чай Елена Найсакина успела первой к двери. Распахнула ее, посмотрела перед собой и зажала в испуге рот ладошкой, чтобы не закричать от ужаса.

На крыльце стоял похожий на оживший скелет молодой человек с белыми спутанными волосами. В льняной рваной рубахе, уляпанной засохшей кровью, в таких же штанах в бурых разводах и коротких стоптанных сапогах. На плече у незнакомца восседал ворон, нахохлившись и пытаясь стряхнуть крупные снежные хлопья, которые валили из туч.

Но больше всего девушку напугали глаза у птицы и у чужака. Абсолютно черные, пустые. Словно дыры во Тьму, где найти можно только смерть.

— Вечер добрый, — тихо поздоровался некромант. — Могу я увидеть Александру Николаевну?

Глава 16

Старшая сестра еще раздумывала, что делать, когда за спиной тихо покашляли. В замешательстве оглянувшись, Елена сделала шаг в сторону.

— Вечер добрый, Сергий.

— Добрый, Александра Николаевна. Пришел сказать спасибо, что заступились за меня. Без вашего слова до Нового Года вздернули бы обоих, меня и горбуна.

— Я сделала то, что считала правильным.

— Спасибо… Просьба у меня есть. Личная.

Девушка обхватила руками себя за плечи и напряженно подалась вперед:

— Чем могу помочь?

— Герасим плох. Совсем плох. В центральной земской больнице. Ноги в труху перемолоты. Врачи местные думают об ампутации. И прогнозы дают один другого хуже… У меня надежда только на вас и ваш талант. Вы солдатиков в пустыне из-за грани возвращали. Не могли бы и сейчас посодействовать?

Подумав несколько секунд, Сашенька обернулась к подошедшей горничной:

— Варвара, подай мою шубу и шапку. Сапоги у печки стояли.

— Да, Александра Николаевна.

После возвращения из пустыни младшую Найсакину вся челядь называла исключительно по имени-отчеству. Быстрее родных ощутили, что веселушка-хохотушка навсегда уехала, а вернулась вполне себе взрослая и самостоятельная женщина, которая просто выглядит слишком молодо для прожитых лет.

— Коляска ждет. С вашего позволения, я пока туда пойду, чтобы дом зря не выхолаживать, — поклонившись, Сергий спустился к очищенной от снега дорожке.

Закончив одеваться, Сашенька привычно проверила револьвер в сумочке, чмокнула сестру в щеку, помахала родным и упорхнула в ночь.

Удивленно посмотрев на задумчивого супруга, Нина Августовна подошла к двери и через покрытое изморозью окошко посмотрела, как по улице уезжают три коляски.

— Елена, можешь сказать, кто это приходил? Я ничего не понимаю.

— Сашу вызвали в госпиталь, к тяжелому больному.

— Сашеньку? Но она даже еще не начала учиться в университете! Даже документы туда не успела отдать!

— Это не помешало ей самостоятельно оперировать в Сахаре. Мама’, я знаю, что это тяжело. Но придется привыкнуть. Теперь у тебя две взрослых дочери. И с этим ничего не поделать.

Пройдя на кухню, Елена достала из шкафчика успокоительные капли и начала аккуратно отсчитывать нужную дозу, добавляя в чашку с водой. Отец заглянул следом, посмотрел на дочь, затем убедился, что жена уже поднимается наверх и вряд ли услышит разговор:

— Что стряслось, ты совершенно бледная? Кто это приходил?

Выпив смешанное лекарство, мастер управления эфиром совершенно серьезно ответила:

— Это приходила сама Смерть. И она попросила, чтобы Сашенька помогла спасти жизнь обреченному… Мне в последние дни кажется, что в газетах написали про Африку не всю правду, а только крохотную часть. Сотую. Или тысячную. И мы никогда не узнаем, что там было на самом деле…

***

Госпожу зауряд-прапорщика Макаров увидел только на следующее утро. Сначала он привел Сашеньку к Герасиму. Горбуна знобило, некромант промокнул куском марли пот на лбу товарища и прошептал, сжав ему руку:

— Держись, друг. Мы рядом. Все будет хорошо. Не вздумай меня бросать одного. Дел полно, люди в нас верят. Павшие в Сахаре не простят, если сдадимся.

Герасим слабо улыбнулся в ответ:

— Выкарабкаюсь, Сергий. Лекарка наша здесь, она поможет. Она нам всегда помогает. Я ей верю, как и тебе. Справимся…

После чего Макарова попросили не мешаться под ногами, и он вернулся в коридор. Сообщил остальным, что в данный момент ни в чьих услугах не нуждается и присел на лавочку. Там его и сморило. Спал сидя, умудряясь настороженно прислушиваться к любым ночным звукам. Больница находилась под патронажем детинца, поэтому чистили от любых темных эманаций регулярно. В помощи некроманта явно не нуждались. Поэтому несмотря на полудрему, парень смог немного отдохнуть и набраться сил. Кроме того, он за прошедшие несколько часов впервые ощутил, что наконец-то свободен и может жить дальше, как и планировал.

Услышав, как скрипнула дверь, Сергий встряхнулся и поднялся навстречу вышедшей девушке. У Сашеньки залегли темные круги под глазами, но стояла она твердо и смотрела на подошедшего Макарова с усталой улыбкой:

— Все нормально с ним будет. Основные проблемы мы заморозили, будем чистить без спешки. Княже четырех лучших городских целителей предоставил, поэтому уже через две недели Герасим сможет в каталке на первую прогулку выбраться. И к концу января сам пойдет. Еще спину ему чуть поправят. Полностью восстановить не получится, слишком много лет с травмы прошло, но и совсем горбиться перестанет.

— Мы тебе должны по гроб жизни.

— Будем считаться, кому кто и чем обязан? Ты меня трижды спасал, как минимум. Но если уж речь зашла об этом… Когда Герасиму будет можно на прогулку, жду вас обоих в гости. Ко мне домой. Возражения не принимаются.